Завещал учителям

А воспоминания вновь ведут меня  вспять, на  августовские педагогические конференции городского управления образования, на которые  каждый год из Москвы с новой книгой стихов или прозы приезжал Евгений Александрович Котенко.  Яркие, эмоциональные, не лишённые чувства юмора его выступления неизменно вызывали у педагогов живой  интерес, пробуждали чувство сопричастности к родному, близкому и в то же время неизмеримо великому, как велики  дела и свершения наших выдающихся ейчан – героев его книг. Через наши конференции на суд читателей Евгений Александрович вынес  многие свои  произведения, ставшие бесценным вкладом в историческое и литературное краеведение, необходимым пособием по кубановедению. Среди  них  сборники стихов («Лира Меотиды», «Душа живая», «Нагорные мотивы», «С Солнцем в крови», «На околице века», «Строки странствий», «Откровения», «Где уран – туда пора», «Здравствуй, Ейск!») и  художественно-документальные произведения о талантливых людях, чьи судьбы связаны с Ейском («Архитектор Борис Тхор», «О тех, кто лаврами увенчан», «Богатырь всея Руси», «Замечательные люди  Ейска», «Витязей крылатых командарм», «Ейские тайны Казимира Малевича», «Основатель Ейска Воронцов», «Наша Нонна», «Шолохов и Бондарчук», «Памятник Сергею Бондарчуку в Ейске»). Свою  огромную миссию по воспеванию  отчего края, по собиранию уникальных фактов жизни  прославленных  земляков-ейчан  Евгений Александрович выполнял, как он сам говорил, не ради личной  утехи, а  ради того, «чтобы молодое поколение не превратилось  в Иванов, не помнящих родства, а знало свои истоки, воспитывалось в любви к  родной приазовской земле и её древней истории, гордилось  знаменитыми соотечественниками». А вот дело воспитания этих чувств у подрастающего поколения с использованием ярких образцов  служения  Отечеству земляков-ейчан  он доверял (а теперь уже можно сказать – завещал) учителям, педагогам, о которых в одноимённом стихотворении с уважением писал: «Он за правду воитель, факел юных дорог, скромный школьный учитель, господин Педагог». В то же время Евгений Александрович  беспокоился  о том, что «вовсе редкостно уменье, особый дар: со школьных встреч своим восторженным гореньем учеников сердца зажечь».